— Близка ли тебе новая волна? Напоминает ли она ту взрывную энергию, с которой ранние The Beatles выступали, скажем, в Гамбурге?
Пол Да, я думаю, это одно и то же, и всегда будет одно и то же. Это просто вопрос возраста: когда нам было 18 лет, мы делали то же самое и получали ту же самую реакцию публики, — просто жто было за 20 лет до прихода новой волны. Та же самая энергия. Не играет роли, откуда именно берётся эта энергия, но если новая волна хорошо звучит, 3 как, скажем, «Pretty Vacant» The Sex Pistols1, то я за неё!
— Среди песен, исполнявшихся ранними The Beatles, были стандарты Чака Бери и Бадди Холи, но большинство были свои вещи, — причём, исключительно своеобразные. Как возник этот стиль Мерсибит?
Пол: Когда начинались The Beatles, Джон и я написали около 50-ти песен, из которых, вероятно, только одна «Love Me Do» была затем выпущена. Те песни не были ничем выдающимся, потому что тогда мы были просто в поисках следующего стиля, который будет популярен. Скажем, «New Musical Express», — который был в то время гораздо более корректным изданием, чем сейчас, — предрекал популярность калипсо и латин-року. В тот момент, когда мы прекратили искать следующий популярный стиль, газеты начали утверждать, что следующей волной будет то, что делаем мы, и мы обнаружили, что открыли это, даже не пытаясь это сделать. Позже это заставило меня с подозрением относиться к разделению музыки на стили, например, на хэви-метал или поп. Мои музыкальные вкусы находятся в диапазоне от Фрэда Астэра до The Sex Pistols, включая всё, что между ними, — Pink Floyd, Стиви Уондер, The Stones…
— Тебя сильно критиковали за «уклон в поп». Что тебя привлекает в поп-музыке?
Пол: Она мне просто нравится. Если я сажусь в машину и включаю радио, то мне, как и многим другим, хотелось бы услышать приятные звуки. И что бы я ни писал, я пишу для этого. А что ещё можно писать? Например, «серьёзную» пьесу? Или современную классическую музыку? Нет, спасибо. Мне станет скучно после нескольких минут работы.
— Первым из самых важных культурных событий для моего поколения [в США] было ваше выступление в «The Ed Sullivan Show» в феврале 1964 года. Это было как цунами, накрывшее всю страну, — новая, открытая энергия….
Пол: Это было очень странно….
— Но почему всё так случилось?
Пол: Я не знаю. Лично я думаю, что Америка привыкла к общепринятому, стандартному во всём. Единственными, кто отличался от общей массы, были голливудские артисты, джазовые музыканты и поп-звёзды, но даже и они, так сказать, не слишком выходили из нормы. А мы замутили всю эту англоманию, причём мы были уже были готовы к Америке, поскольку у нас было достаточно времени проработать всё это и сделать все возможные ошибки в Гамбурге, когда их почти никто не видел. Мы очень отличались от стандарта, впитав влияние различных американских стилей и переработав это так, что стал ощутим явный британский акцент. Очень многое было следствием исключительного взаимопонимания между нами. Ведь Джон и я были сильными авторами, Джордж был третьим автором, а у Ринго всегда была голова на плечах, и он был умён… Мы вложили во всё это массу труда. В Гамбурге мы работали по восемь часов в день, чего большинство групп никогда в жизни не делает. Мы в прямом смысле работали по восемь часов в день, как на заводе. Так что, к моменту, когда мы прибыли в Америку, мы отлично разработали свой имидж и поведение на сцене. И когда мы уже добились полного успеха в Британии, и наши газеты спрашивали, что будет дальше, мы отвечали — Америка! К моменту, когда мы вышли на первое место [в США] и сделали «The Ed Sullivan Show»… мы уже разработали свой имидж до мелочей, так что мы воспринимались совсем не так, как традиционные исполнители. Мы были совсем другими и очень отличались от остальных.
— Вы сами чувствовали, что….
Пол: Да, мы знали это. Люди удивлялись нашим причёскам, но если разобраться, откуда они взялись, то на самом деле это от одного парня из Гамбурга, причёска которого нам понравилась. Джон и я тогда поехали автостопом в Париж, встретили там этого парня и попросили сделать нам такие же стрижки. Он сделал, но не совсем такие, и позже наша стрижка стала известна как «битловская». Это был отличный парень, настоящая творческая натура, его звали Юрген 2. Вот он нас постриг, и мы вернулись в Англию. А в Англии все думали, что мы немцы, потому что в объявлении в газетах стояло:«только что из Гамбурга». Все были очень удивлены, когда увидели нас. У нас были кожаные куртки и синие джинсы. Мы не хотели надевать старомодных костюмов, только что-то новое, пиджаки от Кардена! К моменту, когда мы прибыли в Америку, у нас первых были эти причёски, которые на самом деле появились у нас почти случайно, и которые, кстати, носили очень многие из мира искусства. Но выглядело это так, будто причёски придумали мы. В действительности история с ними была значительно проще. Как и вообще жизнь. А когда нас представляли на «The Ed Sullivan Show» — самой известной программе в США, — у нас были эти запоминающиеся причёски, которые стали называть «битловскими причёсками». В общем, нам удалось выделить некую главную составляющую из всего, что мы делали, — это имидж, и музыка, и поведение на сцене, — и вложить всё в один большой рывок в Америке. Этим объясняется такое потрясение американцев и такое наше воздействие на них.
1 — Третий (и получивший наиболее широкое распространение) сингл The Sex Pistols (1977), песня также включена в дебютный альбом «Never Mind the Bollocks» (1977).
2 — Этот визит в Париж состоялся в сентябре-октябре 1961 г., т.е. уже после второго сезона The Beatles в Гамбурге и после того, как подобную стрижку Астрид Кирхер сделала Стюарту Сатклиффу; их немецкого друга звали Jürgen Vollmer.
Список используемой литературы:
«Энциклопедический справочник «The Beatles»» Андрей Пономаренко, Николай Козлов. Изд. С. -Петербург, 1996г.
->
