Для поклонников маккартниевской лирики: просто необыкновенная новая книга Пола The Lyrics вышла в свет 2 ноября 2021 года, так что теперь мы можем глубже погрузиться в его самые любимые нами песни с комментариями и взглядом изнутри

В конце прошлого года, через несколько дней после выхода, можно сказать, в некотором роде автобиографической книги Пола Маккартни The Lyrics, мы немного написали о ней.

"Со временем я стал воспринимать каждую песню как новую головоломку. Она как бы проливает свет на то, что было важно в моей жизни в тот момент, хотя смысл не всегда очевидно лежит на поверхности. Поклонники, читатели или даже критики, которые по-настоящему хотят узнать больше о моей жизни, должны прочитать тексты моих песен, которые могут рассказать больше, чем даже любая книга о Битлз".

"Не нужно быть Зигмундом Фрейдом, чтобы понять, что эта песня - прямой отклик на смерть моей матери. Она умерла в октябре 1956 года в ужасно молодом возрасте - 47 лет.

 Мери Маккартни, Пол (слева) и Майкл (справа). Фотография 1948-1950 годов.Мэри Маккартни скончалась от рака молочной железы 31 октября 1956 года.  Полу в это время было 14, а Майклу — 12 лет

Я написал эту песню в конце того же года. В то время мне было 14 лет. Поскольку мой отец играл на трубе, я тоже немного научился. Я отказался от неё, потому что не мог петь с мундштуком во рту. Дело в том, что мне нравилась сама идея петь, и я наблюдал за множеством людей, которые выходили на сцену. Если вспомнить и подумать об этом - рок-н-ролл только зарождался. Так как труба была явно не сильно подходящим вариантом в рок-н-ролле, в итоге у меня появилась акустическая гитара Zenith.

 Гитара «Зенит модель 17» (Zenith Model 17).В Великобритании гитары «Зенит» продавала фирма «Буси и Хоукс» (Boosey & Hawkes), являвшаяся ведущим британским производителем и оптовым продавцом музыкальных инструментов. Эти гитары производились в Германии и Чехословакии. Модель 17 была изготовлена в Германии компанией «Фрамус» (Framus)

Она была праворукой, потому что тогда не продавались гитары для левшей, поэтому мне пришлось сделать топорную работу: поменять местами, чтобы теперь толстые нижние струны входили в узкие отверстия, а тонкие верхние струны входили в широкие отверстия. Мне пришлось расширить узкие отверстия, чтобы вошли толстые струны, а затем вставить маленькую спичку в каждое широкое отверстие, чтобы тонкая струна лежала плотно. Теперь у меня была почти настоящая леворукая гитара, а ещё я выучил парочку аккордов.

Излишне говорить, что по-настоящему всё началось, когда я познакомился с Джоном Ленноном. Нас свёл общий друг по имени Айвэн Вон, который повёл меня посмотреть, как Джон играет на празднике в Вултон-виллидж в церкви Святого Петра.

Сцена представляла собой кузов грузовика, а я подумал, что Джон довольно неплох. Он пел песню Come Go with Me (Пойдём со мной) группы "Del Vikings", а я слегка её знал.

Мне стало ясно, что он тоже лишь слегка её знает и придумывает слова на ходу. Он пел что-то вроде: “Пойдём, пойдём, пойдём, пойдём со мной в тюрягу”. Это определённо не те слова, но он, должно быть, позаимствовал их у Ледбелли или у кого-то другого. Я подумал, что это довольно изобретательно с его стороны.

Затем мы с Джоном встретились в перерыве между его дневным и вечерним шоу, которое проходило в деревенском зале - церковном зале - и там была небольшая закулисная зона. Я помню, что там стояло пианино, и у меня была с собой гитара. Поэтому я сыграл песню Twenty Flight Rock,

которая была моим коронным номером, и, очевидно, он был очень впечатлён тем, что я знаю все слова. У меня такое чувство, что на самом деле он не хотел общаться со мной, потому что я был немного моложе его, но ему пришлось признать, что я, ну, как бы, немного талантлив. Я остался на его вечернее шоу и пообщался с ним и Айвэном. Это была не ахти какая суперская группа, но Джон был хорош. Примерно через неделю один из друзей Джона, Пит Шоттон, догнал меня, когда я катался на велосипеде, и сказал: “Ребята хотят, чтобы ты был в группе”. Я сделал паузу и сказал: “Я подумаю над этим”. Не то чтобы я строил из себя недотрогу. Но я был осторожным молодым человеком. Я задавал себе вопрос: действительно ли я хочу быть в группе? Есть ли от этого польза, или мне следует попытаться подготовиться к школе? Но, так или иначе, я вернулся к ним и сказал: “Да”".